Цитата(Дмитрий Быков @ "Огонёк")
Рвота
Александр Проханов разочаровался в партиях, но не в читателях
Дмитрий Быков
Идейная борьба кончилась, потому что все идеи захватаны грязными руками. Это и есть главное, о чем Александр Проханов написал в своем новом романе «Политолог»
По прочтении романа Александра Проханова «Политолог» я некоторое время щипал себя, а потом позвонил Илье Кормильцеву - основателю и главному редактору издательства «Ультра-культура», в котором эта книга вышла.
— Кормильцев, - сказал я страшным шепотом. - Что же ты делаешь?!
— Ужинаю, - испугался Кормильцев.
— Я не в том смысле. Я в смысле - зачем ты это издаешь?
— А! - обрадовался Кормильцев. Он самый умный из российских поэтов и придумывать культурологические концепции любит даже больше, чем ужинать. - Что это за гранью литературы - ты сам понимаешь, так? Но когда реальность выходит за рамки всех критериев - о ней ведь нельзя писать традиционной прозой! Роман Проханова грешно рецензировать как факт искусства. Но если человек пишет такие романы, а другие люди их печатают и всерьез обсуждают, значит, все действительно уже того, дальше некуда.
Ну тогда понятно, почему у нас такая литература, такое кино и соответствующее телевидение. Важная тенденция момента: деятели культуры перестали быть творцами реальности и решили стать ее симптомами. Видимо, звать живых уже бессмысленно и остается только на собственном примере продемонстрировать им, как далеко все зашло. Можно сказать, человек не щадит литературной репутации, чтобы все продемонстрировать наглядно. И то сказать, чем разоблачать воровство, лучше самому один раз спереть пару коллизий у Сорокина (про лед), а еще пару - у Пелевина (про нефть), а фамилию и образ олигарха (у Проханова его зовут Маковским) стырить у Юлия Дубова. Правда, у того описывался Березовский, а у нас - Ходорковский (герой Проханова владеет компанией «Глюкос» и позиционирует себя как идейный либерал). Но какая разница, даром что один требует правого поворота, а второй призывает к левому. Между Лондоном и Ямало-Ненецким округом разница куда глубже и серьезнее, но Проханов ведь не географию пишет, а политический роман... Политически же детская болезнь левизны Ходорковского тождественна стыдной болезни правизны Березовского, такое у нас пространство. Лучше, как Проханов, одинаково отвратительно обо всем этом написать. Кстати, эффект интересный. Отвращения к Проханову не возникает, а вот к политтехнологу Стрижайло, шефу ГБ Потрошкову, коммунистам Дышлову и Семиженову, олигарху Верхарну, нефтемагнату Маковскому и лично шефу всей страны - вот оно тут как тут. Такова системная особенность чудовищной литературы: все, к чему она прикасается, превращается в ту же субстанцию, из которой она сделана. В случае Проханова это рвота.
Самое ужасное, что он тужится это делать красиво. Видно, что человек, написавший эту книгу, долго, до объедения, читал русских символистов и итальянских традиционалистов, и английских сатанистов, и немецких вагнерианцев, а потом столь же долго посещал патриотические тусовки, где ел много поросенка с кашей, и либеральные тусовки, где ел много осетрины (либералы свинины не едят), и политтехнологические тусовки, где ел поросенка с осетриной (политтехнологи едят все), и дышал парфюмом от кутюр, которыми пахли светские девушки, и потом еще парился с ними в бане, запивая процесс лучшим шампанским, - и теперь его всем этим неудержимо рвет на Родину, рвет на части, выворачивает буквально с потрохами. В этой жиже высокие идеи соседствуют с презервативами, непереваренные принципы Эволы и Хайека — с непереваренными абзацами глянцевого гламура (именно в этом стиле Проханов описывает интерьеры, туалеты, закуски, парфюм и женские тела), а разные фрагменты этой самой женской плоти, особенно часто ноготки с педикюром, всплывают вдруг среди развороченных внутренностей жертв терактов. Какое-то, в общем, ужасное варево. Но ведь Кормильцев, который нас всем этим кормит, совершенно прав: это сейчас почти во всех головах. И потому главное наше состояние - отвращение ко всему: нет нескомпрометированной идеи, незапятнанного лидера и нерасколовшейся партии.
С художественным анализом я тут, наверное, покончу, потому что никакой пересказ прохановской прозы не заменит ее цитирования, а цитировать надо всю книгу. Я сначала выписывал что-то типа: «Обезумевший шеф гестапо выдрался из плоти Стрижайло, впился в девушку, слился с ней, как сливаются жертва и палач, образуя нерасторжимое онтологическое единство. Дух Третьего рейха, «Золото Рейна», «Завещание Гитлера», «Гибель богов» Рихарда Вагнера - все это ломилось в истерзанную жертву, переполняя космическим ужасом».
Не знаю, как истерзанную жертву, а меня переполняет. В общем, безнадежное дело стилистического разбора я бросил быстро: рвота - она ведь не затем, чтоб обсуждать ее вкусовые достоинства. Она для анализа, для диагноза... Будем анализировать Проханова как симптом.
Александр Андреевич - человек откровенный. Иногда говорят, что Проханов - соловей Генштаба. Ну, может быть. Но ведь не цепной пес Генштаба! Его эволюция даже показательнее лимоновской, потому что Лимонов большой писатель и личность его мешает рассмотреть политические процессы. А Проханов - мастер лубка, вместо кисти у него помело, он Лидия Чарская нашей патриотической литературы, но Чарская, обчитавшаяся Стивена Кинга... Сквозь него все видно. Видно неизбежное разочарование в Зюганове и иных аппаратчиках, в Семаго и иных красных миллионерах, в Рогозине и иных засланных казачках, в Березовском (который дал Проханову пространное интервью о своей любви к великому красному проекту), в Ходорковском (который дал Проханову аналогичное интервью на аналогичную тему). Всем Проханов был нужен как союзник, все его рано или поздно сдавали или отбрасывали, потому что политикам нужны именно цепные псы, а не соловьи. Со своими трелями и фиоритурами, с единственной боевой левой газетой, с тридцатью томами прозы Проханов остался совершенно не у дел, даром что он действительно любит Красную Империю, великие проекты и прочие игры разума. Он и сам явление великое, без преувеличения, потому что в его безвкусии есть нечто титаническое, и даже когда его рвет - получается поток на 700 страниц! Но то, что одного из виднейших и самых громких идеологов Красной Империи окончательно отвратили не только противники, но даже единомышленники, - серьезнейший диагноз. Иногда кажется, что мерзкий олигарх Верхарн ему даже милее красного вождя Дышлова. А уж как Проханов на этот раз проехался по спецслужбам! Всегда в его романах наличествовали люди оттуда - «последние солдаты империи», железная когорта, мудрецы и волхвы... Но теперь эти персонажи - вроде упомянутого Потрошкова - вызывают одно голое омерзение.
«Политолог» - книга о смене политических поколений. Первая ласточка. Проханов просто раньше всех успел. Дальше, я уверен, появятся книги демократов, разочарованных в демократии, лимоновцев, уставших от Лимонова (одну такую я уже читал, скоро выйдет), а еще до Проханова подобную исповедь, правда, не в виде романа, опубликовал Михаил Ходорковский. Это было письмо олигарха, разочарованного в олигархии. «Политолог» - книга о закате политических технологий, о конце эры манипуляций. Идейная борьба кончилась, потому что все идеи захватаны грязными руками. Это в конечном итоге и есть главное, о чем Проханов написал свой роман. Грядет новая эра, в которой политологов не будет, - не зря в конце мертвого Стрижайло бросают в мусорную яму. Пришло время более честное, но и более отвратительное: на смену патриоту, демонстранту, читателю «Завтра» идет скин, на смену гэбисту-имперцу - простой нерассуждающий исполнитель с единственной задачей крушить, ломать, не давать и при этом хапать.
Проханову я тоже позвонил, не удержался.
— Мне показалось, Александр Андреевич, что в вашем романе есть некий гуманистический пафос. Пафос усталости от всеобщей подлости и бесчестности - и жажда, что ли, самопожертвования...
— Конечно. Там же лейтмотив - подвиг Аники-воина. Только жертвовать надо не другими, а собой. Жертвуя другими, ты переходишь в низшие страты, а жертвуя собой - совершаешь белый подвиг.
— А совместим национализм с гуманизмом-то?
— Разумеется! Иначе какую же нацию вы построите?
Нет, определенно в мире что-то сдвинулось. Это, конечно, не левый и не правый поворот и даже не путь наверх, как казалось иногда. Это честное и окончательное свержение вниз - прочь от фарисейских прикрытий, которыми мы утешались, от либеральных и имперских идей, которыми жили, в черную яму грубой и окончательной реальности. Где все беспросветно, зато честно.
«Бульдозер затрамбовал мертвое тело в глубину свалки, двинулся дальше, светя прожектором. И тело, оказавшись в мокрой глубине, стало сразу же разлагаться. Тело разрушалось, переставая быть, и из этого тела, неподвластная тлению, исходила душа. Бестелесная, чистая, устремлялась в желанный рай.
Они шли втроем по сияющему снежному полю - он, жена и их ненаглядный сын. Красные лыжи скользили по солнечному насту, огибали сухие зонтичные цветы, с которых сыпался иней. На одном цветке сидел разноцветный щегол - птица русского рая. Обклевывал семена, ронял на снег, осыпал с цветка драгоценную солнечную пыльцу».
Может ведь, когда хочет.
Огонёк
Александр Проханов разочаровался в партиях, но не в читателях
Дмитрий Быков
Идейная борьба кончилась, потому что все идеи захватаны грязными руками. Это и есть главное, о чем Александр Проханов написал в своем новом романе «Политолог»
По прочтении романа Александра Проханова «Политолог» я некоторое время щипал себя, а потом позвонил Илье Кормильцеву - основателю и главному редактору издательства «Ультра-культура», в котором эта книга вышла.
— Кормильцев, - сказал я страшным шепотом. - Что же ты делаешь?!
— Ужинаю, - испугался Кормильцев.
— Я не в том смысле. Я в смысле - зачем ты это издаешь?
— А! - обрадовался Кормильцев. Он самый умный из российских поэтов и придумывать культурологические концепции любит даже больше, чем ужинать. - Что это за гранью литературы - ты сам понимаешь, так? Но когда реальность выходит за рамки всех критериев - о ней ведь нельзя писать традиционной прозой! Роман Проханова грешно рецензировать как факт искусства. Но если человек пишет такие романы, а другие люди их печатают и всерьез обсуждают, значит, все действительно уже того, дальше некуда.
Ну тогда понятно, почему у нас такая литература, такое кино и соответствующее телевидение. Важная тенденция момента: деятели культуры перестали быть творцами реальности и решили стать ее симптомами. Видимо, звать живых уже бессмысленно и остается только на собственном примере продемонстрировать им, как далеко все зашло. Можно сказать, человек не щадит литературной репутации, чтобы все продемонстрировать наглядно. И то сказать, чем разоблачать воровство, лучше самому один раз спереть пару коллизий у Сорокина (про лед), а еще пару - у Пелевина (про нефть), а фамилию и образ олигарха (у Проханова его зовут Маковским) стырить у Юлия Дубова. Правда, у того описывался Березовский, а у нас - Ходорковский (герой Проханова владеет компанией «Глюкос» и позиционирует себя как идейный либерал). Но какая разница, даром что один требует правого поворота, а второй призывает к левому. Между Лондоном и Ямало-Ненецким округом разница куда глубже и серьезнее, но Проханов ведь не географию пишет, а политический роман... Политически же детская болезнь левизны Ходорковского тождественна стыдной болезни правизны Березовского, такое у нас пространство. Лучше, как Проханов, одинаково отвратительно обо всем этом написать. Кстати, эффект интересный. Отвращения к Проханову не возникает, а вот к политтехнологу Стрижайло, шефу ГБ Потрошкову, коммунистам Дышлову и Семиженову, олигарху Верхарну, нефтемагнату Маковскому и лично шефу всей страны - вот оно тут как тут. Такова системная особенность чудовищной литературы: все, к чему она прикасается, превращается в ту же субстанцию, из которой она сделана. В случае Проханова это рвота.
Самое ужасное, что он тужится это делать красиво. Видно, что человек, написавший эту книгу, долго, до объедения, читал русских символистов и итальянских традиционалистов, и английских сатанистов, и немецких вагнерианцев, а потом столь же долго посещал патриотические тусовки, где ел много поросенка с кашей, и либеральные тусовки, где ел много осетрины (либералы свинины не едят), и политтехнологические тусовки, где ел поросенка с осетриной (политтехнологи едят все), и дышал парфюмом от кутюр, которыми пахли светские девушки, и потом еще парился с ними в бане, запивая процесс лучшим шампанским, - и теперь его всем этим неудержимо рвет на Родину, рвет на части, выворачивает буквально с потрохами. В этой жиже высокие идеи соседствуют с презервативами, непереваренные принципы Эволы и Хайека — с непереваренными абзацами глянцевого гламура (именно в этом стиле Проханов описывает интерьеры, туалеты, закуски, парфюм и женские тела), а разные фрагменты этой самой женской плоти, особенно часто ноготки с педикюром, всплывают вдруг среди развороченных внутренностей жертв терактов. Какое-то, в общем, ужасное варево. Но ведь Кормильцев, который нас всем этим кормит, совершенно прав: это сейчас почти во всех головах. И потому главное наше состояние - отвращение ко всему: нет нескомпрометированной идеи, незапятнанного лидера и нерасколовшейся партии.
С художественным анализом я тут, наверное, покончу, потому что никакой пересказ прохановской прозы не заменит ее цитирования, а цитировать надо всю книгу. Я сначала выписывал что-то типа: «Обезумевший шеф гестапо выдрался из плоти Стрижайло, впился в девушку, слился с ней, как сливаются жертва и палач, образуя нерасторжимое онтологическое единство. Дух Третьего рейха, «Золото Рейна», «Завещание Гитлера», «Гибель богов» Рихарда Вагнера - все это ломилось в истерзанную жертву, переполняя космическим ужасом».
Не знаю, как истерзанную жертву, а меня переполняет. В общем, безнадежное дело стилистического разбора я бросил быстро: рвота - она ведь не затем, чтоб обсуждать ее вкусовые достоинства. Она для анализа, для диагноза... Будем анализировать Проханова как симптом.
Александр Андреевич - человек откровенный. Иногда говорят, что Проханов - соловей Генштаба. Ну, может быть. Но ведь не цепной пес Генштаба! Его эволюция даже показательнее лимоновской, потому что Лимонов большой писатель и личность его мешает рассмотреть политические процессы. А Проханов - мастер лубка, вместо кисти у него помело, он Лидия Чарская нашей патриотической литературы, но Чарская, обчитавшаяся Стивена Кинга... Сквозь него все видно. Видно неизбежное разочарование в Зюганове и иных аппаратчиках, в Семаго и иных красных миллионерах, в Рогозине и иных засланных казачках, в Березовском (который дал Проханову пространное интервью о своей любви к великому красному проекту), в Ходорковском (который дал Проханову аналогичное интервью на аналогичную тему). Всем Проханов был нужен как союзник, все его рано или поздно сдавали или отбрасывали, потому что политикам нужны именно цепные псы, а не соловьи. Со своими трелями и фиоритурами, с единственной боевой левой газетой, с тридцатью томами прозы Проханов остался совершенно не у дел, даром что он действительно любит Красную Империю, великие проекты и прочие игры разума. Он и сам явление великое, без преувеличения, потому что в его безвкусии есть нечто титаническое, и даже когда его рвет - получается поток на 700 страниц! Но то, что одного из виднейших и самых громких идеологов Красной Империи окончательно отвратили не только противники, но даже единомышленники, - серьезнейший диагноз. Иногда кажется, что мерзкий олигарх Верхарн ему даже милее красного вождя Дышлова. А уж как Проханов на этот раз проехался по спецслужбам! Всегда в его романах наличествовали люди оттуда - «последние солдаты империи», железная когорта, мудрецы и волхвы... Но теперь эти персонажи - вроде упомянутого Потрошкова - вызывают одно голое омерзение.
«Политолог» - книга о смене политических поколений. Первая ласточка. Проханов просто раньше всех успел. Дальше, я уверен, появятся книги демократов, разочарованных в демократии, лимоновцев, уставших от Лимонова (одну такую я уже читал, скоро выйдет), а еще до Проханова подобную исповедь, правда, не в виде романа, опубликовал Михаил Ходорковский. Это было письмо олигарха, разочарованного в олигархии. «Политолог» - книга о закате политических технологий, о конце эры манипуляций. Идейная борьба кончилась, потому что все идеи захватаны грязными руками. Это в конечном итоге и есть главное, о чем Проханов написал свой роман. Грядет новая эра, в которой политологов не будет, - не зря в конце мертвого Стрижайло бросают в мусорную яму. Пришло время более честное, но и более отвратительное: на смену патриоту, демонстранту, читателю «Завтра» идет скин, на смену гэбисту-имперцу - простой нерассуждающий исполнитель с единственной задачей крушить, ломать, не давать и при этом хапать.
Проханову я тоже позвонил, не удержался.
— Мне показалось, Александр Андреевич, что в вашем романе есть некий гуманистический пафос. Пафос усталости от всеобщей подлости и бесчестности - и жажда, что ли, самопожертвования...
— Конечно. Там же лейтмотив - подвиг Аники-воина. Только жертвовать надо не другими, а собой. Жертвуя другими, ты переходишь в низшие страты, а жертвуя собой - совершаешь белый подвиг.
— А совместим национализм с гуманизмом-то?
— Разумеется! Иначе какую же нацию вы построите?
Нет, определенно в мире что-то сдвинулось. Это, конечно, не левый и не правый поворот и даже не путь наверх, как казалось иногда. Это честное и окончательное свержение вниз - прочь от фарисейских прикрытий, которыми мы утешались, от либеральных и имперских идей, которыми жили, в черную яму грубой и окончательной реальности. Где все беспросветно, зато честно.
«Бульдозер затрамбовал мертвое тело в глубину свалки, двинулся дальше, светя прожектором. И тело, оказавшись в мокрой глубине, стало сразу же разлагаться. Тело разрушалось, переставая быть, и из этого тела, неподвластная тлению, исходила душа. Бестелесная, чистая, устремлялась в желанный рай.
Они шли втроем по сияющему снежному полю - он, жена и их ненаглядный сын. Красные лыжи скользили по солнечному насту, огибали сухие зонтичные цветы, с которых сыпался иней. На одном цветке сидел разноцветный щегол - птица русского рая. Обклевывал семена, ронял на снег, осыпал с цветка драгоценную солнечную пыльцу».
Может ведь, когда хочет.
Огонёк
) выглядит, мягко говоря, нелепо.
