Другая страна
У меня есть знакомый, владелец пары известных российских брэндов и представитель десятка брэндов международных. Он весьма успешен, этот человек. Он, разумеется, прекрасно понимает, что восемьдесят, примерно, процентов цены продаваемого им товара – это миф, история, реклама, раскрутка, пиар. Так вот, когда убили президента Чечни Ахмада Кадырова, этот человек спросил, шокированный новостью:
– Что это? Там же все нормально было в Чечне?
Ему, человеку, профессионально торгующему брэндами, не приходило в голову, что мир в Чечне ему продали как брэнд. И главное: он этот миф о мире в Чечне купил, заплатив избирательным бюллетенем, общей лояльностью и способностью вообще забыть про то, что в стране война.
На следующий день после гибели чеченского президента замгенпрокурора по Южному федеральному округу Сергей Фридинский вообще высказался в том смысле, что господин Кадыров погиб случайно. То есть просто готовили теракт, и совершенно случайно президент Кадыров сел именно на ту трибуну, в которую заложена была бомба. С таким же успехом можно было бы рассказать историю про то, как мужики пошли глушить в реке динамитом рыбу, и надо же было такому случиться, что как раз в том самом месте, где мужики глушили рыбу, как раз в это время купался президент. Удивительным образом высокопоставленный чиновник из прокуратуры скорее готов признать полную несостоятельность всех силовых структур в стране, чем признать, что в стране война.
В то время как в стране война.
Самоочевидная правда заключается в том, что, пытаясь замирить Чечню руками чеченцев, центральная власть поделила народ примерно пополам, и теперь одна половина чеченского народа воюет с другой половиной чеченского народа, и конца этому не видно.
А центральная власть не контролирует в Чечне ничего, даже Дом правительства. Потому что президент России Владимир Путин не может открыто проехать по Чечне, не может открыто приехать в Грозный, а приезжает тайно, и в Дом правительства никого не пускают во время его приезда, ибо, бог весть, не является ли диверсантом дворник, и не черная ли вдова повариха.
Правда заключается в том, что есть Россия, семимильным шагами под руководством Владимира Путина и партии ЕДРО шагающая по пути экономического и социального развития, а есть другая Россия, про которую я иногда пишу в своих репортажах, но меня никто не слушает.
Печаль заключается в том, что первая Россия удваивает ВВП, катается на горных лыжах и не хочет замечать ту вторую Россию. И, может быть, даже хуже, что вторая Россия живет на сто долларов в месяц, ненавидит людей другой национальности и тоже не хочет замечать первую Россию, удваивающую ВВП и катающуюся на горных лыжах. Федеральная власть в Чечне отказывается замечать ненавидящую ее половину республики, не считает нужным говорить с этими людьми и принимать их в расчет. Но и половина республики Чечня, ненавидящая федеральную власть, тоже, в свою очередь, не хочет считать представителей федеральной власти за людей, с которыми можно договориться. Поэтому и те и другие используют оружие.
Попробуйте спросить московского чиновника любого ранга, почем пермская учительница покупает платье, чиновник ошибется, в десять раз завысив цену платья. Попробуйте спросить пермскую учительницу, почем на президенте костюм или галстук, учительница тоже ошибется, в десять раз цену занизив.
Я не говорю, что нужно уравнять эти две страны. Это невозможно. Я не говорю, что нужно примирить разделенные половинки чеченского народа. Это тоже, к сожалению, невозможно. Я всего лишь хочу, чтобы две разные страны, одновременно расположенные на одной и той же территории под названием Россия, просто заметили друг друга. Чтобы бедные заметили богатых, а богатые бедных. Чтобы люди с оружием заметили людей без оружия, и наоборот. Не помирились, не поговорили, а для начала хотя бы просто заметили.
Послушайте, я что, один путешествую между этими двумя не замечающими друг друга странами? Я что, один понимаю, что единая Россия – это брэнд. Может быть, слово «единая» ничего больше не значит, а просто надо всегда писать его с большой буквы?
Я бы согласился. Я не соглашаюсь потому, что всякий раз, когда две не замечающие друг друга страны сталкиваются, происходит взрыв, и погибает восьмилетняя девочка.