Эксперт» #1-2 (496) от 16 января 2006 ПОЛИТИКА



Перспективы отечественной ППР

В отличие от кареты «скорой помощи», которая сама едет, сама давит, сама помощь подает, власть предпочитает обратный порядок взаимодействия с политическими партиями — сперва сама помощь подает, затем сама давит


За истекшие полтора года мы неоднократно наблюдали, как более или менее успешная политическая партия вдруг в результате внезапного конфликта (бывало, что внешнего, бывало, что внутреннего) враз притормаживала свое движение к дальнейшим успехам. Летом 2004 г. КПРФ чуть-чуть не была совсем разрушена, когда бывший благодетель партии Г. И. Семигин организовал в параллель к официальному разбойничий съезд КПРФ, и Г. А. Зюганову с превеликим трудом (как поговаривали, и не без унизительных визитов куда надо) удалось отстоять право на бренд. В 2005 г. триумфальное шествие Партии пенсионеров на выборах в законодательные собрания городов и регионов вдруг было прервано чрезвычайным съездом, в ходе которого выяснилось, что столь успешный лидер партии, предприниматель и младопенсионер В. К. Гартунг является самозванцем и ведет партию к победам незаконно. Самозванчество было прекращено, победы — тоже. В конце года настала очередь следующего триумфатора. «Родина», устойчиво занимавшая второе место по популярности в Москве, была снята с выборов в МГД в наказание за находящийся на грани (или за гранью) фола агитационный ролик. Чуть особняком (больших успехов пока не было, была только знатная персона), но как бы и не на той же линии стоит и приключение солидного мужчины М. М. Касьянова с прелестными, но падшими созданиями из ДПР. Сперва была развернута бурная рекламная кампания ДПР, которую должен возглавить политик-тяжеловес, затем делегаты съезда установили, что М. М. Касьянов — никто и звать его никак, выбрали вождем никому не ведомого функционера, и партия снова впала в анабиоз. Вероятно, до следующего солидного мужчины.

Бесспорно, каждый отдельный сюжет при желании можно объяснить естественными причинами. Зюганов надоел, Семигин возроптал, Гартунг запутался, Рогозин заигрался, Касьянова развели на деньги (неясно лишь, зачем в этой сомнительной негоции столь деятельное участие принимали видные единороссы Ф. А. Клинцевич и А. Е. Хинштейн, но, может быть, решили подзаработать на стороне). Однако смущает вопроизводимость явления. Каждый раз, как некая партия достигает определенного уровня поддержки и не собирается на этом останавливаться, случается какая-то накладка организационного характера, и партия откатывается на прежние незавидные позиции. Получается то ли гаршинская пальма, которая в бурном росте пробила потолок оранжереи, после чего ее постигла судьба партии пенсионеров, то ли футбольный матч в Киеве 1942 г. между местной командой «Динамо» и немецкой сборной, когда динамовцам было разъяснено, что играть они могут как хотят, но в случае победы их ждет расстрел. Даже если сравнение чрезмерно сильно, вряд ли будет сильным утверждение, что, судя по сложившейся практике, стремиться к успеху можно — мы ведь всей душой стремимся создать сильную партийную систему как основу политической жизни, — однако лишние успехи могут быть для партии вредны. Опять же Зюганов, пенсионерская партия бюджетополучателей, играющий в опасные игры Рогозин — ужели это такие силы, о неприходе которых к вершинам успеха стоит жалеть?

Может быть, и не стоит, но вот какая получается незадача. На фоне прогрессивного паралича собственно партийной жизни (а особо бодрых и лезущих куда не надо вдруг разбивает внезапный паралич) отрадное впечатление производит клубная активность, в ходе которой как рядовые любители политики, так и довольно знатные люди совокупляются в идейных спорах, в обсуждении программ, в попытках представить положительные идеалы, могущие быть использованными в хозяйственном и государственном строительстве. Такая активность должна обнадеживать — Бог даст, рано или поздно клубная самодеятельность даст какие-то важные результаты, тем более что опыты госвласти по выдвижению каких-то содержательных идей и программ, могущих вызвать общественное воодушевление, трудно назвать успешными. Та же «Единая Россия» ассоциируется с чем угодно, только не с внятным целеполаганием. Похоже, осознает это и сама власть, тайно творя милости клубной самодеятельности — вероятно, тоже надеется на благой результат. Допустим, однако, что вот, свершилось, и духоподъемная идея найдена, зажигает сердца, а массы, истомленные в безыдейной пустыне, готовы с радостью внимать живому и ясному партийному слову. Вопрос в том, кто будет живое партийное слово произносить.

Экспертный вариант, при котором изготовленное в какой-нибудь закрытой ложе пламенное слово передается партийному начальству, имеет недостаток, описанный еще в гисторических материалах Ф. К. Пруткова (деда): «Изготовив в мыслях две для нее речи… толико от внезапу разлиявшегося по членам его любовного пламени замешался, что, при многих тут бывших, произнес оные в обратном порядке, а именно — тихо и пригнувшись к ее уху: 'Я еду на свою мызу'; а за сим громко и целуя ее в руку: 'Пойдем на антресоли'». Большей духоподъемности от нынешней партии власти, буде она станет пользоваться экспертными записками, ждать затруднительно.

Есть и принципиальные проблемы. Программа, если она серьезная, неотделима от кадровых мероприятий. Духоподъемные идеи кто-то должен претворять в жизнь, а когда идеи выражают, наряду с прочим, сильное недовольство текущим управлением, трудно ожидать, что А. Л. Кудрин, Г. О. Греф (или кто другой — имена тут условны), услышав живое слово, тут же станет его выполнять, «как тот, кто заблуждался, и встречным послан в сторону иную». При действительном идейном обновлении выражение «послан в сторону иную» имеет применительно к прежнему управителю несколько другой смысл. Программа, имеющая шанс быть отчасти исполненной, неотделима от кадровых, следственно, от властных полномочий. Чем лучше будет программа, тем жальче будет ее потерять, дав ей расплыться в общем многоглаголании, тем сильнее у ее творцов будет желание домогаться власти для осуществления придуманного. Это уж так самим Господом Богом заведено, и напрасно авторитарианцы против этого говорят.

Но тогда успех положительных идейных поисков неминуемо повлечет за собой стремление к не только идейному, но и политическому успеху — члены клуба начнут зажигать, и даже не исключено, что зажгут. На фоне нынешнего острого дефицита идей это никак не исключено. Возникает вопрос: что власть будет делать с политическим течением, цели и программа которого вполне, с ее точки зрения, превосходны, сулят России самые благие возможности, но при этом очевидна перспектива того, что данное течение именно в силу своих достоинств будет обретать все большее влияние и поддержку? Ведь для изменения нынешнего политического status quo не надо даже сокрушительной победы над партией власти. Достаточно дойти до того уровня общественной поддержки, когда с движением нужно разговаривать и договариваться. Начав же договариваться, не всегда сможешь остановиться. Сегодня договариваются о коалиции, а завтра — о передаче власти победителю. К таким важным последствиям могут привести удачные поиски вдохновляющей общественной идеи.

Возникает патовая ситуация. Сама по себе действующая власть не в состоянии породить что-либо осмысленное и удобопонятное (пятилетка — срок достаточный, между тем воз и ныне там). Попытка передать это дело на подряд чревата самовольством подрядчика, который, в трудах подрастив детище, не захочет отдавать его заказчику, зная, как тот с детищами обращается. Наконец, попытка вовсе плюнуть на это дело только ускоряет развязку, причем уже самого нежелательного свойства. Природа не терпит пустоты, и вакуум начнет заполняться идеями самого неблагонамеренного свойства. Полезные злаки на пустыре еще надо выращивать (но при этом боязно давать им дорасти до зрелости), а бурьян лезет сам. Отсюда — раздвоение воли. Полная безыдейность (вар.: совсем уже грубые идейные суррогаты) приближает тот дурной сон, когда С. В. Михалков сочиняет для нового режима Гимн Советского Союза v4.0 — «Сквозь грозы сияло нам солнце свободы, Еленин великий нам путь озарил, Нас вырастил Невзлин, на верность народу, На труд и на подвиги нас вдохновил». Поощрение идейности рано или поздно (скорее рано) повлечет за собой появление самостоятельной политической воли (им вообще свойственно ходить рука об руку), а воля у нас должна быть одна. В крайнем случае могут быть маленькие вольки — но никак не соизмеримые по силе. Идеологические искания — без которых тоже вроде бы нельзя — тут же вступают в противотык с логикой идеальной политической построенности всего и вся. Проще поддерживать партийно-политическую работу общества в том значении ППР, которое расшифровывалось офицерами Советской Армии как «посидели, поговорили, разошлись». Нынешняя фаза общественной самодеятельности армейскому идеалу ППР вполне соответствует, ее даже можно поощрять, когда же перестает соответствовать — приходится гасить.

При взгляде извне картина в самом деле не только непривлекательная, но и не слишком логичная. Усиленная и даже дорогостоящая агрономическая деятельность, но только с тем условием, чтобы ни один плод не дорос до зрелости. Можно поминать в этой связи хрестоматийную историю про тирана Дионисия и пшеничные колосья, но более уместно тут обратиться к истории техники. Паровая машина была изобретена еще до Дж. Уатта, но ее конструкция была такова, что во избежание выхода машины в разнос нужен был мальчик, который бы открывал и закрывал краны, регулируя ход пара. В роли какового мальчика и выступает администрация президента РФ. Легенда гласит, что Уатт был тем самым мальчиком, которому эта однообразная работа прискучила, и он изобрел центробежный регулятор, каковой без вмешательства администрации сам открывал и закрывал краны по принципу отрицательной обратной связи, хотя, вероятно, такое новшество попервоначалу тоже казалось опасным.

…В 1913 г. депутат думы В. В. Шульгин указывал, что в условиях усиленного соревнования держав России нужны социальные Эдисоны, на что премьер отвечал из министерской ложи: «Что же я могу сделать, если меня зовут не Эдисоном, а всего лишь Владимиром Николаевичем Коковцевым?» В списке кремлевских руководителей изобретательного мальчика Дж. Уатта тоже не числится, хотя и жаль. Без центробежного регулятора и Кремлю работать, и обществу жить, и хозяйству расти крайне несподручно.



Максим Соколов